Олдридж Джеймс (род. 1918 г.) - английский писатель, публицист.

Основные произведения: «Морской орел» (1944), «Дипломат» (1949), «Последний дюйм» (1959), «Горы и оружие» (1974), «Последний взгляд» (1977).

Ниже читайте краткую биографию Джеймса Олдриджа.

Родился Олдридж в семье англичан, детские годы провел в Австралии, с четырнадцати лет работал, совмещая журналистику с обучением. Впоследствии становится студентом Оксфордского университета, изучает экономику. Одновременно Олдридж мечтает стать летчиком, записывается в авиационную школу. Во время Второй мировой войны он как репортер освещает боевые события в Норвегии, Албании, Египта, Ливии.

Олдридж пишет произведения, наполненные гуманистическим пафосом. Он убежден, что силы разума, справедливости должны стать основой жизни человеческого сообщества. Олдридж смело противостоит разжиганию воин между народами, выступает за установление мира на земле. В 1953 г. писатель был отмечен золотой медалью Всемирного совета мира за роман «Дипломат».

Особенности творчества в биографии Джеймса Олдриджа

Творчество Олдриджа разнообразное: очерки, репортажи, политические выступления, повести, рассказы, романы. Писатель обращается к разным темам. Первые произведения Олдриджа посвящены борьбе партизан Греции против немецкой оккупации (романы «Дело чести», «Морской орел»), борьбе колониальных народов за свою независимость («Дипломат»).

Автор вскрывает общественные противоречия в произведениях «Пленник земли», «Опасная игра». Также раскрывает красоту души маленького человека, его мужество, благородство, человечность. О проблеме отчуждения между родными людьми идет речь в рассказе «Последний дюйм». Человеческая драма, изображенная в произведении, довольно распространенное явление, ведь является следствием вопиющих социальных проблем. Отец и сын не могут найти общий язык. Неожиданное несчастье сближает их. И автор не дает ответа, смогут ли Бен и Дэви преодолеть последний дюйм отчуждения.

Если вы уже прочитали краткую биографию Джеймса Олдриджа, вы можете поставить оценку данному писателю вверху страницы. К тому же мы предлагаем вашему вниманию раздел Биографий , где вы сможете прочитать о других писателях, помимо биографии Джеймса Олдриджа.

(2015-02-23 ) (96 лет)

Учился в мельбурнском коммерческом колледже. Во время Второй мировой войны Олдридж работает военным корреспондентом на Среднем (Иран) и Ближнем Востоке и пишет о вторжении стран Оси в Грецию и на остров Крит. Ранние романы Олдриджа - «Дело чести» и «Морской орёл» - были написаны под впечатлением от творчества Эрнеста Хемингуэя .

Его первый роман «Дело чести», базирующийся на собственном опыте писателя, был опубликован в Великобритании и в США в 1942 году и сразу зарекомендовал себя как бестселлер. Главный герой романа - молодой пилот Королевских военно-воздушных сил Великобритании Джон Квейль сражается на отживших своё бипланах против авиации стран Оси в небе над Грецией , островом Крит и Северной Африкой в 1940-41 гг. Роман стал самой продаваемой книгой Олдриджа вплоть до 1988 года .

Второй роман писателя «Морской орёл» был опубликован в 1944 году . В основе сюжета лежит история о судьбе австралийских пилотов после катастрофы на острове Крит в 1941 году . Несмотря на то, что отзывы критиков оказались более сдержанными, книга получила престижную премию имени молодого писателя и военного лётчика Джона Ллевеллина Райса за 1945 год .

Одним из наиболее успешных и широко известных романов писателя стал «Дипломат», опубликованный в 1949 году . Действие романа происходит в Советском Союзе, в северном Иране -- Азербайджане и Курдистане, а также в Великобритании. В книге детально и увлекательно показана работа советских и английских дипломатов: как принимаются те или иные политические решения на высшем уровне. Также рассказывается о политической ситуации в Иране во время революции 1945 года. Красочно показана жизнь, культура и местный колорит иранцев и курдов. Книга получила смешанные отзывы критиков.

В 1974 году у Олдриджа вышла книга «Горы и оружие», которая является продолжением романа «Дипломат». На её страницах читатель вновь встретится с главными героями «Дипломата». Действие книги из борющегося Курдистана, переносится в Европу, куда главный герой едет по просьбе своих давних друзей, иранских курдов, на поиски пропавших бесследно денег предназначавшихся для покупки оружия.

Роман «Охотник», написанный в 1949 году , стал результатом попытки автора смешать различные жанры и направления в литературе. Драма повествует о канадских охотниках за мехами, об их жизненных трудностях и о перипетиях судьбы, происходящих вокруг охоты на берегах озера. Все выступления и художественное творчество Олдриджа проникнуты глубоким уважением к Советскому Союзу и сочувствием к освободительной борьбе народов Азии и Африки. Джеймс Олдридж категорически осудил решение правительства

• Морской орёл. М.: Гослитиздат, 1945
• Дело чести. М.: Гослитиздат, 1947
• Сорок девятый штат. М.: Изд. иностранной литературы, 1947
• Дипломат. М.: Изд. иностранной литературы, 1952
• Охотник. М.: 1954 (2 издания)
• Мальчик с лесного берега. Рассказы. М.: Правда, 1957
• Герои пустынных горизонтов. М.: Изд. иностранной литературы, 1958
• Не хочу, чтобы он умирал. М.: Гослитиздат, 1958
• Подводная охота. М.: Физкультура и спорт, 1958.
• Последний дюйм. Рассказы. М.: Гослитиздат, 1959.
• Последний изгнанник. Т. 1-2. М.: Изд. иностранной литературы, 1963
• Пленник чужой страны. Опасная игра. М.: Прогресс, 1969
• Каир. Биография города. М.: Молодая гвардия, 1970
• Последний дюйм. Рассказы и повесть «Мой брат Том». М.: Детская литература, 1971.
• Спортивное предложение. М.: Детская литература, 1975
• Удивительный монгол. М.: Молодая гвардия, 1976
• Прощай, не та Америка. М.: Правда, 1983
• Избранные произведения в 2-х томах. (Т. 1: Дипломат. Т. 2: Горы и оружие). М.: Радуга, 1984
• Избранные произведения в 2-х томах. (Т. 1: Охотник. Последний взгляд. Правдивая история Лилли Стьюбек. Т. 2: Морской орел. Америка против Америки. Рассказы. Статьи). М.: Художественная литература, 1986
• Сломанное седло. М.: Детская литература, 1986
• Подлинная история плеваки Мак-Фи. М.: Детская литература, 1992

Награды

1. The Girl from the Sea 2002 novel young adult 2003 shortlisted Children’s Book Council Book of the Year Awards - Book of the Year: Older Readers 2003 shortlisted New South Wales Premier’s Literary Awards - Ethel Turner Prize for Young People’s Literature
2. The True Story of Spit MacPhee 1986 children’s fiction children’s 1986 winner FAW ANA Literature Award 1986 winner New South Wales Premier’s Literary Awards - Ethel Turner Prize 1986 winner New South Wales Premier’s Literary Awards - Children’s Book Award
3. The True Story of Lilli Stubeck 1984 novel young adult 1985 winner Children’s Book Council Book of the Year Awards - Book of the Year Award - Older Readers

Литература

• Корнилова Е. В., Дж. Олдридж , М., 1957;
• Стуков О. В., Романы Дж. Олдриджа , М., 1961;
• Ивашева В. В., Английский роман последнего десятилетия (1950-1960) , М., 1962;
• Балашов П. С., Дж. Олдридж , М., 1963.

Английский писатель и общественный деятель, австралиец по происхождению. Джеймс Олдридж родился он 10 июля 1918 года в Австралии, в Сванхилле, штат Виктория, где и провел, по его словам, «том-сойеровское» вольное детство, полное приключений. .
Джеймс Олдридж у чился в мельбурнском коммерческом колледже. В 1938 году переехал в Англию. Во время Второй мировой войны Джеймс Олдридж работал журналистом и военным корреспондентом.

Джеймс Олдридж - из тех фигур, которые настолько прочно ассоциируются с ушедшей, и давно ушедшей, эпохой, что с удивлением обнаруживаешь в нем современника. В официальной биографии - только одна дата в скобках после имени. Да и последняя книга Олдриджа «Девочка с моря» увидела свет в серии литературы для подростков издательства Puffin at Penguin Books Australia совсем недавно, в 2002-м, и даже вошла в шорт-лист одной из престижных литературных премий.

О вольном детстве Джеймс Олдридж , полном приключений можно и нужно прочитать в повести «Мой брат Том», в романе «Правдивая история Лилли Стьюбек», в других «австралийских» книгах Олдриджа , где автобиографизм не отделишь от вымысла, да и не стоит. В четырнадцать лет Джеймс Олдридж пошел рассыльным в редакцию одной из мельбурнских газет, а в восемнадцать отправился покорять Лондон. Джеймс Олдридж поступил в Оксфорд, посещал летные курсы, а главное - начал журналистскую карьеру, сотрудничая с несколькими лондонскими газетами.

«Ты был таким зелененьким, таким восторженным, таким застенчивым, страшно неуверенным и вместе с тем ершистым и с такой дьявольской решимостью любым путем добиться своего...» Так коллеги по редакции характеризуют героя романа «Последний взгляд», во вступительном слове к которому автор предупреждает читателей, что не стоит покупаться на очевидный автобиографизм: «...она чистейший вымысел, а не подтасовка фактов». Этот роман, далеко не самый известный и, может быть, не самый сильный у Джеймса Олдриджа , все-таки заслуживает внимания. «Последний взгляд» - о дружбе двух великих писателей той эпохи: Фрэнсиса Скотта Фитцджеральда и Эрнеста Хемингуэя, увиденной глазами молоденького журналиста, так нарочито списанного с автора. Однако Джеймс Олдридж , словно не до конца уверенный в своем праве на эту тему, просит «снисхождения у множества людей, которые близко знали этих писателей, но, возможно, не видели драматизма их дружбы так, как вижу его я». Ведь параллель с Хемингуэем преследовала Джеймса Олдриджа всегда. Запараллелены уже их биографии: журналистика в начале карьеры, причем экстремальная, военная журналистика, плавно переходящая в литературу. (Кстати, в «Последнем взгляде» Фитцджеральд ехидно говорит другу Эрнесту, что тот слишком хороший журналист, чтобы стать хорошим писателем.)

В творчестве - параллельный интерес к одним и тем же темам, коллизиям, характерам. Стилистическая схожесть, а главное - одинаковая система ценностей, так хорошо и безотказно работающая на войне либо в крайних экстремальных ситуациях вроде «Старика и моря» или «Последнего дюйма», но почему-то провисающая и невостребованная в нормальной мирной жизни. Хемингуэй в конце концов не сумел с этим жить, поставив в своей биографии страшную и эффектную точку.

Джеймс Олдридж - смог, выбрав спокойную длинную жизнь с семьей в небольшом доме на окраине Лондона. Первый вариант, несомненно, выигрышнее и ярче в глазах потомков, второй скорее располагает оставаться в тени. Сравнение книг Хемингуэя и Джеймса Олдриджа не получается корректным: тень отбрасывает тот миф, который первый сотворил из своей жизни. Что, согласитесь, совершенно отдельный талант, вовсе не обязательно прилагающийся к литературному. Биография Джеймса Олдриджа тоже начиналась захватывающе.

Как военный журналист, Джеймс Олдридж дебютировал в 21 год на Финской войне и вскоре был выслан из страны за неприемлемые для финнов симпатии к СССР (по крайней мере, такова официальная советская версия). В годы Второй мировой успел побывать в Норвегии, Греции, Египте, Ливии, Иране, а 1944-45 годы провел в Советском Союзе. Т.Кудрявцева вспоминает, что иностранные журналисты жили в Москве в гостинице «Метрополь», откуда ходили по заснеженному Кузнецкому мосту на пресс-конференции в МИД за сводками с фронтов, на основании которых и писались корреспонденции. Разумеется, были и тщательно организованные групповые командировки по стране, на недавно освобожденные территории (в одной из статей 80-х годов Джеймс Олдридж с некоторой ностальгией пишет о поездке в Севастополь и Херсонес, где только что закончились последние бои).

В СССР умели работать с иностранной прессой. У журналиста Джеймса Олдриджа завязались тут дружеские и рабочие контакты, которые продолжились после войны и вылились как в сотрудничество с советской периодикой, так и в переводы и издания массовыми тиражами его книг. Джеймс Олдридж стал одним из тех писателей, которых печатали и пропагандировали по той лишь причине, что он был «наш». Он произносил правильные речи перед советскими интеллигентами, давал правильные наставления советским школьникам, писал правильные статьи о загнивающем капиталистическом обществе и делал правильные акценты, сравнивая его с нашим, советским: «Ваша молодежь бывает веселой, бывает и печальной. Иногда ей приходится идти на жертвы.

Тем не менее никогда мне не доводилось видеть у советских молодых людей и девушек безнадежно потухшего взора, столь характерного для нашей безработной молодежи» («Смена», 1985). Его статьи и очерки печатали журналы «Смена» и «Огонек», «Иностранная литература» и «Проблемы мира и социализма», газеты «Правда» и «Вечерний Ленинград», «Литературная газета». Читая их, трудно разобраться, насколько автор был искренен, а в какой мере «отрабатывал» свой литературный успех и признание здесь, на одной шестой. Во всяком случае, там куда больше публицистики, чем агитки, живого непринужденного разговора, чем догматической риторики, а романтическая наивность проскальзывает скорее трогательной, чем фальшивой нотой: «Кто-то сказал мне, что в номере, который я занимал в гостинице «Националь», жил Ленин, когда он впервые приехал из Петрограда в Москву. ... И хотя я не знаю, правда это или нет, мне очень приятно думать, что это было именно так. В душе я романтик, и мне доставляет огромное удовольствие сидеть в этой солнечной комнате и воображать, что думал в 1918 году Ленин, когда он смотрел из окна на эти крыши, на кремлевскую стену...» («Вечерний Ленинград», 1954). «Если будет создано общество Солнечно-Советской дружбы, я с большим удовольствием вступлю в него. После запуска космической ракеты дружище Солнце стало как-то ближе» («Литературная газета», 1959).

Но если свои впечатления от советской действительности Джеймс Олдридж излагал в основном в жанре, как это сейчас называется, авторской колонки (где по определению за блеском стиля скрывается некоторая необязательность) либо почти художественного очерка, то о «капиталистической действительности», то есть о проблемах и бедах страны, где жил вовсе не в номере гостиницы «Националь», Джеймс Олдридж пишет серьезную аналитику.

О двойной и тройной морали в политике, об искривленной идеологии «ядерного зонтика», о технологиях коммерческой прессы, о размывании ориентиров в обществе, направленном на потребление. Разумеется, в Советской стране такие разоблачения шли на ура. Но дело не в этом. Искреннее возмущение и боль читаются, например, в опубликованном в «Иностранной литературе» эссе «Опошление свободы» (1976). Мог ли человек, настолько беспощадно и точно анализировавший родную действительность, столь радужно заблуждаться в оценке действительности советской? В принципе, почему бы и нет.

В той полярной и определенной системе этических ценностей, которая сквозит в его книгах, явному злу непременно должно было быть противопоставлено адекватное добро. Зло западной системы он видел насквозь. Добро советской - искренне хотел видеть, и у него, наверное, получалось. В официальных биографиях Джеймса Олдриджа писали, что именно его просоветская позиция стала причиной скромного успеха его книг на Западе. В какой-то степени, видимо, так оно и есть. Свои политические симпатии Джеймс Олдридж формулировал предельно четко, не понимая, как может быть по-другому: «Мы на стороне либо правых, либо неправых» (из эссе о холодной войне «Верность дружбе», «Иностранная литература», 1985).

Страшно представить, сколько по-настоящему хороших книг либо вообще не находят издателя, либо проходят незамеченными, потерявшись во все более мощном информационном потоке. В контрапункте Джеймса Олдриджа ключевую роль сыграло его так спорно воспринимаемое нынче увлечение Советским Союзом. Но ведь если бы не это, мы, наверное, никогда не прочли бы «Дело чести» и «Морского орла», «Дипломата» и «Охотника», «Последний взгляд» и «Правдивую историю Лилли Стьюбек»... Не услышали бы такое простое и точное: «Все дело в последнем дюйме».

Джеймс Олдридж (английский журналист и писатель) родился в небольшом городке Уайт-Хилле на юго-востоке Австралии 10 июля 1918 года. В семье мальчика было пятеро детей, из которых Джеймс был самым младшим. Родители Олдриджа в середине 1920-х переехали в Суон-Хилл. Затем юноша учился в коммерческом колледже Мельбурна, а после, в 1938 году, самостоятельно перебрался в Лондон.

Когда началась Вторая мировая войны, Олдридж стал работать корреспондентом в Иране, а также на Ближнем Востоке. В это же время был напечатан его первый роман «Дело чести» (1942), который сразу же стал бестселлером.

Это произведение, а также вышедший вслед за ним роман «Морской орёл» (1944) были написаны писателем под влиянием творчества Эрнеста Хемингуэя. Вторая книга автора, в отличие от первой, была не столь тепло встречена критиками, но тем не менее в 1945 году она получила престижную литературную премию имени Джона Ллевеллина.

Одним из наиболее удачных произведений писателя стал также роман «Дипломат» (1949). В 1974 Олдридж даже написал продолжение к нему под названием «Горы и оружие». Интересным в художественном отношении стал роман писателя «Охотник» (1949). В нем Олдридж попытался соединить различные жанры и литературные направления.

Писатель долгое время прожил в Каире. Этой стране Олдридж в 1969 году посвятил целую книгу под названием «Каир. Биография города».

С середины 1960-х Олдридж стал писать преимущественно детские и подростковые книги. Долгое время писатель поддерживал дружеские отношения с СССР, и поэтому в 1972 году ему была вручена почетная Ленинская премия «За укрепление мира между народами». В этом же году Олдридж был удостоен и Золотой медали Международной организации журналистов.

Писатель прожил долгую и интересную жизнь. Умер он в Лондоне, находясь в своем доме, 23 февраля 2015 года. На тот момент Джеймсу Олдриджу было 96 лет.

Джеймс Олдридж

Последний дюйм

Хорошо, если после двадцати лет работы летчиком ты и к сорока годам все еще испытываешь удовольствие от полета; хорошо, если ты еще можешь радоваться тому, как артистически точно посадил машину: чуть-чуть отожмешь ручку, поднимешь легкое облачко пыли и плавно отвоюешь последний дюйм над землей. Особенно когда приземляешься на снег: снег- отличная подстилка под колеса, и хорошая посадка на снег - это так же приятно, как прогуляться босиком по пушистому ковру в гостинице.

Но с полетами на «ДС-3», когда старенькую машину поднимешь, бывало, в воздух в любую погоду и летишь над лесами где попало, было покончено. Работа в Канаде дала ему хорошую закалку, и не удивительно, что он окончил свою летную жизнь над пустыней Красного моря, летая на «Фейрчайльде» для нефтеэкспортной компании Тексегипто, у которой были права на разведку нефти по всему египетскому побережью. Он водил «Фейрчайльд» над пустыней до тех пор, пока самолет совсем не износился. Посадочных площадок не было. Он сажал свою машину везде, где хотелось сойти геологам и гидрологам, то есть и на песок, и на кустарник, и на каменистое дно пересохших ручьев, и на длинные белые отмели Красного моря. Отмели были хуже всего: гладкая с виду поверхность песков всегда бывала усеяна крупными кусками белого коралла, острыми по краям, как бритва, и если бы не низкий центр тяжести «Фейрчайльда», он бы не раз перевернулся из-за прокола камеры.

Но и это все было уже в прошлом. Компания Тексегипто отказалась от дорогостоящих попыток найти большое нефтяное месторождение, которое давало бы такие же прибыли, какие получала Арамко в Саудовской Аравии, а «Фейрчайльд» превратился в жалкую развалину и стоял в одном из египетских ангаров, покрытый толстым слоем разноцветной пыли, весь иссеченный понизу узкими, длинными надрезами, с растрепанными тросами, уже только подобием мотора и приборами, годными разве что в утиль.

Все было кончено: ему стукнуло сорок три, жена уехала от него домой, на Линнен-стрит в город Кембридж, Массачусетс, и зажила, как ей нравилось: ездила на трамвае до Гарвард-сквер, покупала продукты в магазине без продавцов, гостила у своего старика в приличном деревянном доме - одним словом, вела приличную жизнь, достойную приличной женщины. Он пообещал приехать к ней еще весной, но знал, что не сделает этого, так же как знал и то, что не получит в свои годы летной работы, особенно такой, к какой он привык, не получит ее даже в Канаде. В тех краях предложение превышало спрос и тогда, когда дело касалось людей опытных; фермеры Саскачевана сами учились летать на своих «Пайпер-кэбах» и «Остерах». Любительская авиация лишала куска хлеба множество старых летчиков. Они кончали тем, что нанимались обслуживать рудоуправления или правительство, но и та и другая работа была слишком благопристойной и добропорядочной, чтобы подойти ему на старости лет.

Так он и остался с пустыми руками, если не считать равнодушной жены, которой он не был нужен, да десятилетнего сына, родившегося слишком поздно и, как понимал Бен где-то в глубине души, чужого им обоим - одинокого, неприкаянного ребенка, который в десять лет понимал, что мать им не интересуется, а отец - посторонний человек, не знающий, о чем с ним говорить, резкий и немногословный в те редкие минуты, когда они бывали вместе.

Вот и эта минута была ничем не лучше других. Бен взял с собой мальчика на «Остер», который бешено мотало на высоте в 2 тысячи футов над побережьем Красного моря, и ждал, что мальчишку вот-вот укачает.

Если тебя стошнит, - сказал Бен, - пригни голову пониже к полу, чтобы не запачкать всю машину.

Хорошо. - У мальчика был очень несчастный вид.

Боишься?

Маленький «Остер» безжалостно кидало в накаленном воздухе из стороны в сторону, но перепуганный мальчишка все же не терялся и, отчаянно посасывая леденец, разглядывал приборы, компас, прыгающий авиагоризонт.

Немножко, - ответил мальчик тихим и застенчивым голоском, непохожим на грубоватые голоса американских ребят. - А от этих толчков самолет не сломается?

Бен не умел успокаивать сына, он сказал правду:

Если за машиной не следить, она непременно сломается.

А эта… - начал было мальчик, но его здорово тошнило, и он не мог продолжать.

Эта в порядке, - с раздражением сказал отец. - Вполне годный самолет.

Мальчик опустил голову и тихонько заплакал.

Бен пожалел, что взял с собой сына. Все великодушные порывы всегда у них в семье кончались неудачей: им обоим давно не хватало этого чувства - сухой, плаксивой, провинциальной матери и резкому, вспыльчивому отцу. Бен как-то попробовал во время одного из редких приступов великодушия поучить мальчика править самолетом, и хотя сын оказался очень понятливым и довольно быстро усвоил основные правила, каждый окрик доводил его до слез…

Не плачь! - приказал ему теперь Бен. - Нечего тебе плакать! Подыми голову, слышишь, Дэви! Подыми сейчас же!

Но Дэви сидел, опустив голову, а Бен все больше и больше жалел, что взял его, и уныло поглядывал на расстилающуюся под крылом самолета огромную бесплодную пустыню побережья Красного моря - непрерывную полосу в тысячу миль, отделяющую нежно размытые акварельные краски суши от блеклой зелени воды. Все было недвижимо и мертво. Солнце выжигало здесь всякую жизнь, а весною на тысячах квадратных миль ветры вздымали на воздух массы песка и относили песок на ту сторону Индийского океана, где он и оставался навеки: пустыня сливалась с дном морским.

Сядь прямо, - сказал он Дэви, - если хочешь научиться, как идти на посадку.

Он знал, что тон у него резкий, и всегда удивлялся сам, почему не умеет разговаривать с мальчиком. Дэви поднял голову. Он ухватился за доску управления и нагнулся вперед. Бен двинул рычаг газа, подождал, пока не сбавится скорость, а потом с силой потянул рукоятку триммера, которая была очень неудобно устроена на этих маленьких английских самолетах - наверху слева, чуть не над головой. Внезапный толчок мотнул голову мальчика вниз, но он ее сразу же поднял и стал глядеть поверх опустившегося носа машины на узкую полоску белого песка у залива, похожего на лепешку, кинутую в эту прибрежную пустошь. Отец вел самолет прямо туда.

А почем ты знаешь, откуда дует ветер? - спросил мальчик.

По волнам, по облачку, чутьем! - крикнул ему Бен.

Но он уже и сам не знал, чем руководствуется, когда правит самолетом. Не думая, он знал с точностью до одного фута, где посадит машину. Ему приходилось быть точным: голая полоска песка не давала ни одной лишней пяди, и опуститься на нее мог только очень маленький самолет. Отсюда до ближайшей туземной деревни было сто миль, а вокруг - мертвая пустыня.

Все дело в том, чтобы правильно рассчитать, - сказал Бен. - Когда выравниваешь самолет, надо, чтобы расстояние до земли было шесть дюймов. Не фут и не три, а ровно шесть дюймов! Если выше, ты стукнешься при посадке и самолет будет поврежден. Слишком низко - попадешь на кочку и перевернешься. Все. дело в последнем дюйме.

Дэви кивнул. Он уже это знал. Он видел, как в Эль-Бабе, где они брали напрокат машину, однажды перевернулся такой «Остер». Ученик, который на нем летал, был убит.

Видишь! - закричал отец. - Шесть дюймов. Когда он начнет садиться, я беру назад ручку. Я тяну ее на себя. Вот! - сказал он, и самолет коснулся земли мягко, как снежинка.

Последний дюйм! Бен сразу же выключил мотор и нажал на ножные тормоза - нос самолета задрался кверху, и тормоза не дали ему окунуться в воду - до нее оставалось шесть или семь футов.

* * *

Два летчика воздушной линии, которые открыли эту бухту, назвали ее Акульей - не из-за ее формы, а из-за ее населения. В ней постоянно водилось множество крупных акул, которые заплывали сюда из Красного моря, гоняясь за косяками сельди и кефали, искавшими здесь убежища. Бен и прилетел-то сюда из-за акул, а теперь, когда попал в бухту, совсем забыл о мальчике и время от времени только давал ему распоряжения: помочь при разгрузке, закопать мешок с продуктами в мокрый песок, смачивать песок, поливая его морской водой, подавать инструменты и всякие мелочи, необходимые для акваланга и камер.

А сюда кто-нибудь когда-нибудь заходит? - спросил его Дэви.

Бен был слишком занят, чтобы обращать внимание на то, что говорит мальчик, но все же, услышав вопрос, покачал головой:

Никто! Никто не может сюда попасть иначе, как на легком самолете. Принеси мне два зеленых мешка, которые стоят в машине, и прикрывай голову от солнца. Не хватало еще, чтобы ты получил солнечный удар!

Больше вопросов Дэви не задавал. Когда он о чем-нибудь спрашивал отца, голос у него сразу становился угрюмым: он заранее ожидал резкого ответа. Теперь мальчик и не пытался продолжать разговор и молча выполнял, что ему приказывали. Он внимательно наблюдал за тем, как отец готовит свой акваланг и киноаппарат для подводных съемок, собираясь опуститься в прозрачную воду снимать акул.

---